Член правления Союза журналистов Забайкалья Владимир Кибирев отмечает 75-летний юбилей

29 марта исполняется 75 лет забайкальскому ветерану журналистики, члену правления Союза журналистов Забайкалья Владимиру Кибиреву. Региональное отделение Союза журналистов России поздравляет коллегу и в честь юбилея публикует интервью Владимира Николаевича, которое он дал корреспонденту Екатерине Скороход.

Кибирев Владимир Николаевич в прошлом являлся руководителем пресс-центра областного Совета народных депутатов, собственным корреспондентом «Парламентской газеты» по Читинской области и Республике Бурятия. В 2019 году награжден Медалью Законодательного Собрания Забайкальского края «Знак Почета. Имеет высокую награду Союза журналистов России – Почетный знак «Честь. Достоинство. Профессионализм» (2017). Редактор, составитель и соавтор художественно-публицистических сборников «Чёрная жемчужина Даурии», «Степные самоцветы», «Агинское созвездие» и других. В 2015 году в читинском «Экспресс-издательстве» вышла книга Владимира Кибирева «Доживём до зари», посвящённая известному российскому поэту и прозаику М.Е. Вишнякову. Будучи членом Общественной палаты Забайкальского края третьего созыва инициировал создание Фонда гражданских инициатив для издания книг в целях пополнения сельских библиотек. В 2017 году организовал и возглавил благотворительный Фонд поддержки издательской деятельности в Забайкальском крае «Одарина».

Далее – интервью Екатерине Скороход.

 

Его трудно воспринимать однозначно. Одни считают его неуживчивым и резким, другие посвящают ему стихи, кто-то завидует его деловой хватке, кому-то вообще не по душе его свободолюбивый, бунтарско-взрывной характер. Но в одном все едины: Владимир Кибирев – журналист от Бога. Накануне юбилея я уговорила его ответить на вопросы о том, как он жил и творил все эти годы. 29 марта с.г. ему исполняется 75 лет.

— В редакции газеты «Забайкальский рабочий» вы возглавляли отдел строительства, одновременно являясь председателем профкома, заместителем секретаря партбюро, секретарём первичной организации Союза журналистов СССР, председателем фонда журналистских инициатив «Контакт». Как вам работалось в самой тиражной и авторитетной газете? Как вы сюда попали?

— До сих пор мне часто снятся те необыкновенные годы работы в «Забрабе». Как все нормальные журналюги, очень хотел работать в этой авторитетной газете не только в Забайкалье, но и в стране. Да-да, в стране! Именно «Забраб» был кузницей кадров для центропрессы, где наши ребята с первых дней начинали «пахать» так, что со временем делали блестящие карьеры. Взять, к примеру, Валентина Андреевича Логунова — нашего забайкальца из Шерловой горы. В конце 70-х он, возглавлявший тогда в областной партийной газете отдел промышленности, строительства и транспорта, неоднократно говорил мне: «Может, хватит бегать в комсомольских штанишках, не пора ли заняться более серьёзными делами в моём отделе». Но, видимо, не судьба: меня то из партии исключат (замечу —справедливо), то премию комсомола Забайкалья вручат, то на работу в ЦК ВЛКСМ пригласят, то вторично из партии исключат (замечу — на этот раз несправедливо). Вот так и жили — не тужили. Нашу судьбу в те времена достаточно жёстко направлял сектор печати обкома КПСС, тасуя кадры, как карты в колоде. Провинился — накажут, отличился — повысят. Так и болтался, пока в 1985 году меня не заметил первый заместитель редактора «Забраба» Александр Алексеевич Воинов. Журналист, что называется, от Бога: даже день его рождения, 5 мая, совпал с Днём печати. Курировал он преимущественно сельскохозяйственную тему. В начале своей работы в газете он несколько своих очередных отпусков провёл на чабанских стоянках в ранге помощника, не чураясь самой непрестижной работы. Согласитесь: таких журналистов сейчас просто нет. Александр Алексеевич был настолько тонким стилистом, что стоило ему правильно расставить точки с запятыми в принесённой заметке, как эта статья меняла смысл, начинала играть всеми цветами и возможностями великого русского языка. Но особенно поразило меня то, что к нам, молодым, он обращался по имени-отчеству и исключительно на «вы». На фоне хамско-разнузданных сотрудников отраслевых отделов редакции, где любимыми их выражениями было «Отстань, не до тебя» или «Зайди через месяц, а лучше вообще забери свою писанину», такое отношение не могло не нравиться. Ещё до моего прихода в «Забраб» с почестями проводили на пенсию редактора Анатолия Митрофановича Пузанова, руководившего газетой более двух десятков лет. По логике событий его приемником должен был стать А.А. Воинов, но обком партии решил по-другому: газету доверили ответственному секретарю В.П. Смирнову.

— Известно, что в те годы областная партийная газета была в области самой влиятельной. До наших дней доходят легенды о том, как после критических публикаций с треском снимали руководителей, останавливали стройки, закрывали производства. Так ли это было, и каково ваше участие в этих нашумевших акциях?

— Начну из-за угла, то есть из подворотни, как любил повторять мой друг, гениальный поэт Михаил Вишняков. Так вот, энное количество лет назад в коридоре второй областной больницы, больше известной в народе под название спецусыпальница, мы пересеклись с не менее гениальным поэтом Георгием Граубиным. На моё приветствие Георгий Рудольфович серьёзно так, без присущего ему юмора, спросил: «Поди, бить будешь?». Чтобы стало понятно, почему он так спросил, поясняю для несведущих.

Накануне в одном из журналов признанный литературный мэтр, которого мы называли между собой дедом, опубликовал часть воспоминаний о своей бурной жизни. В одном из разделов дед, что называется, спутал кислое со сладким. В разделе под интригующим заголовком «Тайна Сенной пади» Георгий Рудольфович предался буйной фантазии, где вымысел доминировал над реалиями жизни. Ну и, конечно, о себе любимом только хорошее, об остальных бойцах экологического фронта — или ничего, или не очень, чтобы очень. В частности, редактора газеты назвал человеком трусоватым, который действовал, якобы, только по указке обкома партии.

Не знаю, и не берусь угадывать, почему наш знаменитый земляк перевернул всё с ног на голову. Видимо, как любит говорить по поводу и без оного моя супруга, «издержки переходного периода». А было так. В один прекрасный день на мой стол, а тогда читатели были очень активными, наряду с десятком других писем легло коллективное обращение жителей микрорайона «Северный». Они возмущались тем обстоятельством, что буквально рядом с жилыми домами в верховьях Сенной пади возводится биофабрика, где будут производиться лекарства. Производными материалами для этого будут служить специально заражённые разными вирусами животные. В связи с этим жители очень сильно волновались и очень сильно возмущались. Надо было реагировать? Но как? И мы с редактором газеты Вячеславом Потаповичем Смирновым решили: поручить «поднять» эту тему какому-либо известному учёному, общественному деятелю или писателю, которого народ любит, которому доверяет более, чем кому-либо из нас. Остановились на кандидатуре Георгия Рудольфовича. В то время, если мне не изменяет память, он баллотировался в депутаты Верховного совета РСФСР, и его имя было на слуху у большинства читинцев. Поэтому, логично рассуждая, дополнительный, а главное, пиаровский ход был ему нелишним. Так и произошло. Поэт и публицист Георгий Граубин благосклонно принял наше предложение. Ему выделили редакторскую машину, на которой он объехал всех и вся. Причём, о встречах с руководителями всех заинтересованных сторон, как и с учёными, договаривался редактор. На мою долю выпало сопровождать его в поездках, в том числе и на строящуюся биофабрику (Георгий Рудольфович элементарно не знал, где она находится и с какой стороны в неё заезжать — Авт.). Через две недели статья была подготовлена к печати и вышла в свет под нашим интригующим заголовком «Тайна Сенной пади». Прочитав её, народ «закипел» от негодования и завалил редакцию массой писем. Такого гневного всплеска эмоций «Забраб» не испытывал уже давно. Часть откликов стали публиковаться в газете. Редактор не скрывал: и обком партии, и облисполком в лице их руководителей были явно не в восторге. Но! Это были первые годы перестройки, главным лозунгом которой была гласность. Шефы из высоких кабинетов на нас хотя и шипели, но терпели. Поэтому, по предложению читателей, мы объявили митинг протеста против строящейся биофабрики — объекта, явно угрожающего здоровью не только читинцев, но и всех забайкальцев. Резолюция нескольких сотен людей, собравшихся на площади Ленина, была едина: немедленно остановить стройку! И стройку закрыли!

 

Сами для себя

 

— Насколько мне известно, именно в те годы редакция изобрела дополнительный финансовый источник, который тёк мимо партийной кассы напрямую в карманы журналистов. Организацию этого дела связывают с вашим именем, а кое-кто считает вас одним из первых предпринимателей Забайкалья. Так ли это? Где здесь правда, а где — вымысел?

— У великого поэта Маяковского есть такие известные стихи: «Мне и рубля не накопили строчки / Краснодеревщики не слали мебель на дом / И кроме свежевымытой сорочки, / Скажу по совести, мне ничего не надо»./ Это — в творчестве. В жизни у него всё было несколько иначе: любил хорошо одеваться, отлично питаться, очень уважал дорогие украшения из золота и бриллиантов. О его шикарных пирушках, на которых не было разве что птичьего молока, гудела вся Москва.

Двойная мораль была и будет всегда у «власть имущих». Партия, в лице обкома КПСС, держала журналистов в «чёрном теле». Один раз в году, как правило, к Дню печати, коллективу «Забраба» выделяли две квартиры и талон на приобретение автомобиля. При мне были случаи, когда талоны были не востребованы: «счастливчикам» элементарно не хватало денег, так как наши оклады и гонорары были строго регламентированы и не превышали 220-230 рублей в месяц (первый секретарь обкома партии получил пятьсот рублей в месяц — Авт.). Ежегодно в партийную кассу бухгалтерия «Забраба» перечисляла от миллиона и больше! Да-да! В то время, а это был 1985-1990 годы, редакция была сверхприбыльным предприятием, если можно так сказать. Поэтому, слухи о том, что коллеги из приморской краевой газеты «Красное знамя» нашли дополнительный источник дохода и стали жить явно не на одну зарплату, нас взволновали чрезвычайно. Надо было лететь во Владивосток за опытом. Выбор редколлегии выпал на меня и на ответсекретаря Бориса Плоткина. Коллеги-приморцы встретили нас прохладно: «Шеф на бюро, ждите. Без его ведома — никакой информации».

Редакция опустела, когда появился он, Виктор Петрович, которого за глаза все называли Боцман (долго плавал парторгом на китобойной флотилии «Слава», откуда и получил своё прозвище — Авт.). Вместо слов приветствия спросил: «Привезли?». Мы раскрыли дипломат и показали пять бутылок белоголовок. Всё было сделано так, как договаривались по телефону. Вечер встречи затянулся за полночь. Утром следующего дня мы в полной мере ощутили все прелести жизни при… коммунизме. Из общаги моряков нас переселили в шикарную гостиницу, кормили и поили в шикарных ресторанах, возили на шикарном автомобиле. Наши робкие попытки принять участие в расчётах пресекались хозяевами вежливо, но решительно. Все затраты взял на себя фонд журналистских инициатив, созданный и успешно действующий при редакции краевой партийной газеты. Оказывается, финансовый ларчик открывался весьма просто: тамошние коллеги первыми в стране нашли в уставе журналистов СССР вполне законную лазейку для дополнительного заработка. Не берусь утверждать, что мы были вторыми на этом поприще, но «ноу-хау» дальневосточников нам так понравилось, что по приезде в Читу мы срочно организовали нечто подобное. На наш счёт закапали денежки от рекламы, от заказных материалов, от реализации договоров по «пропагандистскому обеспечиванию» того или иного предприятия. Большим тиражом переиздали книгу Марио Пьюзо «Крёстный отец», которую читинцы смели с прилавков магазинов буквально за несколько дней. По тем временам тираж книги был небольшим – всего 5000 экземпляров. В «Облкниготорг» мы сдали её по 6 рублей за экземпляр. Через месяц на наш счёт поступило 30000 рублей! Тогда это были огромные деньги. По тем ценам мы могли на эту сумму купить пять автомобилей «Жигули». На этом мы не остановились, находясь постоянно в поисках заработка. И у нас всё получалось!  Списанные, но нами отремонтированные линотипы, пользовались у коллег из соседней Монголии очень-очень большим спросом. За них они рассчитывались… шкурами тарбаганов и лисиц, которые шли на пошив шапок. В общем, через год мы стали неплохо жить. Достаточно сказать, что отпускникам из кассы фонда журналистских инициатив «Контакт» выплачивалась такая же сумма, какую ему начисляли в бухгалтерии «Забраба». Можно было бы жить — не тужить, но судьба-злодейка сыграла со мной очень своеобразную шутку, после чего и оказался, как вы говорите, в коридорах власти.

 

Дерзкий поступок

 

— А вот с этого момента, если можно, поподробнее. Вначале беседы я спрашивала об этом, но вы ушли в сторону от ответа. Или не хотите рассказывать, или давали подписку о неразглашении?

— Да что вы, какие секреты! Всё ясно, гласно, но не совсем прекрасно. Началось всё это, как ни странно, на открытом партийном собрании редакции, на котором впервые за три года «царствования» в области соизволил поприсутствовать его превосходительство товарищ первый секретарь обкома партии Николай Иванович Мальков. Народу в конференц-зале на седьмом этаже набилось столько, что дышать было трудно. Выступая на собрании, он в целом похвалил газету, но зацепился за небольшую корреспонденцию зав. отделом промышленности Георгия Василюка (мы сидели с ним в одном кресле) и сказал: «Так писать могут только мозговые кастраты». На такое хамство надо было отвечать и я, ничтоже сумняшеся, за оскорбление нашего товарища предложил удалить с собрания коммуниста Малькова. Тот, недолго думая, заявил, что член партии Кибирев не знает Устава, где чёрным по белому сказано: член ЦК КПСС, коим он является, вправе присутствовать на открытых, закрытых собраниях и так далее и так далее. Тогда, в знак протеста, мы с Георгием Василюком удалились с собрания. Уйти-то ушли, но, чего там скрывать, несколько замандражировали: мы знали тяжёлую руку Малькова, который был очень скор на расправу.

Но, как ни странно, всё как-то утряслось, улеглось. Очень меня поддержал тогда старший коллега секретарь партбюро редакции Пётр Моисеевич Игнатенко, который сказал: «Его (кивок на меня) не наказывать надо, а благодарить за смелость, с которой он защищал нашего товарища».

Через полгода наш первый секретарь, как и многие другие, стал председателем областного совета народных депутатов. Новая структура создавалась по решению съезда народных депутатов России. И первое, что сделал Мальков, пригласил меня возглавить пресс-центр. На вопрос «За что такая милость?» он ответил: «За то, что ты первый в области осмелился честно и жёстко возразить мне». Редактор и редколлегия, когда поделился с ними своими сомнениями, была единодушна: «Свой человек рядом с крокодилом Мальковым — большое благо для редакции». Так я оказался сначала на втором, а потом — на шестом этаже на Чайковского, 8. О том, как вместе с Михаилом Вишняковым и Рюриком Карасевичем мы пять лет работали душа в душу в пресс-центре, можно рассказывать долго.

 

«Анархисты» рядом с «крокодилами»

 

— А зачем откладывать на завтра то, о чём можно рассказать сегодня? Тем более, что о вашем содружестве до сих пор в журналистских кругах ходят легенды. Как удалось себя так поставить, как уважать себя заставить?

— А впрочем, почему бы и нет! Точнее, почему бы и не рассказать о том периоде жизни, о котором как вспомнишь, так вздрогнешь. Начнём с того, что ни Вишнякова, ни Карасевича Мальков брать на работу не хотел. Первого — за ядовитую поэму о «восшествии на престол Малькова, которого отрыгнул Магадан», второго — за изошутку в газете, где в пустом холодильнике размещена книга о вкусной и здоровой пище. Три месяца уговаривал непримиримые стороны о консенсусе. Первым (небывалый случай) «сдался» Мальков: «Берём этих анархистов под твою ответственность». Вишняков и Карасевич были дипломатичнее: «Работать рядом с двумя крокодилами, это удовольствие такое же, как ежедневно глотать ежа. Но попробовать можно». И начали: ярко, шумно, задиристо!

Вишняков в своём кабинете на видном месте повесил портрет царя Николая Второго, объявил себя председателем партии монархистов, объясняя всем и вся: «А коммунистов к себе брать не будем. Они свою партию предали, предадут и нас». Доселе беспартийный Карасевич, наоборот, стал ярым сторонником марксизма-ленинизма, собирая со всех кабинетов бюсты, портреты, книги В.И. Ленина. С такими ребятами скучать не приходилось! То Вишняков отсволочит замминистра МЧС, приехавшего помогать восстанавливать рухнувший пролёт моста через Ингоду в районе станции Дарасун, то натурально раздерётся с депутатами, то Карасевич, перепутав тексты, выдаст по областному радио очередную ахинею. Но, как ни странно, несмотря на пробуксовки, неизбежные в любом новом деле, с нашим мнением постепенно стали считаться. Допустим, чего стоят пять подготовленных нами выступлений, оглашённых на очередной сессии, после чего председатель облисполкома Шабаршин лишился своей должности.

В те годы у администрации не было своей пресс-службы, поэтому вся эта работа, которой сегодня занимается больше десяти человек, ложилась на троих. И ничего, справлялись! Правда, выходных дней, как и праздничных, для нас не существовало. Трудоголик Мальков в полвосьмого утра уже был на работе, а в десять вечера ещё на работе. Как в добрые сталинские времена мы тоже, по очереди, находились рядом. Возможно, только поэтому нам удавалось «перелопачивать тонны руды» и вовремя выдавать «нагора» качественную продукцию.

 

Восточная Русь

 

— А к какому разряду вы относите выпуск первого, ставшего и последним, номера газеты «Восточная Русь», на первой странице которого вы перечеркнули красным крестом «Забайкальский рабочий»?

— Ну вот, и вы слышали об этой истории, а то я уже начал подумывать, что с годами всё забылось и поросло мхом. Но, видно, всё не так и плохо мы сделали, если после трёх десятилетий вас интересует «дела давно минувших дней». Так совпало, что после печально-известного ГГЧП началось жёсткое противостояние между президентом Ельциным и Верховным советом во главе с Хасбулатовым. Пропрезидентская печать перестала публиковать материалы Верховного совета и тогда этот законодательный орган власти принял решение о создании в областях, краях и республиках своих газет. Буквально незадолго до этого, во времена ГКЧП, «Забайкальский рабочий» публиковал материалы гэкачепистов, и ни одного — Верховного совета во главе с Ельциным (тогда он ещё не был президентом — Авт.). События развивались стремительно и мы, выполняя решение вышестоящего (куда выше-то! — Авт.) органа власти, подготовили пилотный номер «Восточной Руси». Все запомнили красный крест на «Забрабе», но никто не помнит строчки о том, что никто не перечеркивает издание с почти вековой историей, а выражает своё несогласие с трусливой позицией в период правления пресловутого ГКЧП. Об этом факте, почему-то, никто не помнит, а вот красный крест — запомнили все. Кстати, этот крест абсолютное большинство депутатов-коммунистов восприняли как личное оскорбление и нашу газету на очередной сессии «зарубили». За что им огромное спасибо! После расстрела Белого дома в ряде регионов, где газеты под патронажем законодателей всё-таки стали выходить, их финансирование было прекращено, и они «почили в бозе».

В тот же день, когда депутаты не оценили наш пилотный номер, Михаил Вишняков написал заявление об увольнении.

 — Не хочу работать на этих красных депутатов. — заявил он.

Жалко было терять такого талантливого чиновника. Я снял трубку прямого телефона с главой администрации области Борисом Ивановым. Выслушав мой монолог, он сказал, как отрезал: «Пусть выходит завтра на работу в администрацию. Специально под него введу должность пресс-секретаря».

На другой день, после работы, мы обмывали новую должность Майкла, которой он был очень доволен. Тогда-то и прозвучали стихи про «Восточную Русь».

Кто же нынче голосист?

Снова лают псы до рвоты,

оскверняют тишину.

Забайкальское «болото»

объявило нам войну.

Правдолюбы из сортира,

тьма и тундра, слизь и гнусь —

собралась вся сволочь мира

и обрушилась на Русь —

«Русь восточную» —

воду проточную,

грозу весеннюю,

души спасение.

Кружевницы-финтифлюшки

и бездарный баобаб —

все червивые гнилушки

обращаются в «Заб. раб.».

Все упавшие кумиры

прут как трактор «Беларусь».

Собралась вся сволочь мира

и обрушилась на Русь —

«Русь восточную»,

по мысли — точную,

по слову яркую,

с российской маркою!

Подчинённый и начальник,

либерал-гэкачепист,

те, кто в августе молчали,

те, кто нынче голосист,

кто б хотел прослыть задирой,

кто кричит «Забрабке»: — Усь!

Собралась вся сволочь мира

и обрушилась на Русь —

«Русь восточную» —

с поддержкой прочною,

с крестом решительным

на всех душителей!

 

Счастливый случай

 

 — Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что главным делом всей вашей жизни стало создание и раскрутка благотворительного фонда «Одарина». Расскажите, пожалуйста, как всё начиналось?

Жизненные обстоятельства складываются так, что порой даже в самых дерзких фантазиях не определишь: где — найдёшь, где — потеряешь. Чтобы расшифровать эту народную присказку, надо перенестись в конец мая 2016 года. Немногие, оставшиеся в Забайкалье выпускники Мирнинской средней школы 1966 года созвонились и решили встретиться на 50-летие выпуска нашего класса. К нам примкнули выпускники поздних лет, и мы в конце мая, накануне очередных школьных экзаменов, решили приехать в Мирную, чтобы отметить это знаковое событие в нашей жизни. Не хочется говорить о внешнем облике моих одноклассников, который оставил у меня грустное впечатление: прошедшие годы и болячки не сделали нас ни бравее, ни здоровее. Наверное, лучше бы вообще не встречаться, чем носить потом горечь в душе от этой встречи. Но что было — то было, и этого уже назад не возвратить.

Пока школьники готовились к концерту, я решил заглянуть в библиотеку. И попал на субботник по реанимации книжного фонда. Десятки ребятишек всех возрастов, разложив на столах ветхие книги, клеили новые обложки, писали названия, скотчем крепили выпадающие страницы.

Директор школы грустно поведала, что раньше районо (районный отдел народного образования — Авт.) регулярно присылал им новинки художественной литературы. Но в начале девяностых всё это закончилось и приходиться довольствоваться тем, что они имели. За четверть века книги поизносились так, что даже в руки их брать стало опасно: могли развалиться на части.

Вернувшись в Читу, выяснил, что с 1991 года Министерство культуры РФ прекратило финансирование всех библиотек страны, предоставив им свободу по самовыживанию. Там, где руководители районов, городов, областей, краёв и республик понимали значение книг, там выделялись денежки из местных бюджетов, и библиотеки хоть как-то обновляли свои книжные фонды. Но таких руководителей-энтузиастов по всей России не набиралось и десятка. В основном было так, как в нашем неласковом Забайкальском каре.

Поэтому, когда губернатором стала бывшая училка Наталья Жданова, я очень обрадовался: уж кто-кто, а она-то понимала, что такое книги в нашем депрессионном регионе, где компьютеры, якобы, взамен книг, имели очень мало школьников. Когда она услышала моё предложение о создании благотворительного фонда по изданию книг, то от удивления даже захлопала в ладоши. Запомнилась её фраза: «Для такого благородного дела я всегда найду 3-4 миллиона из внебюджетных средств».

Мы быстро создали фонд, открыли счёт и стали ждать поступления средств. Но их не было. И тогда ваш покорный слуга, как на вахту, стал почти еженедельно посещать госпожу губернаторшу, благо доступ в её кабинет был попроще, чем для простых смертных: она «осчастливила» меня удостоверением внештатного советника за помощь в избирательной кампании.

Через год бесполезных визитов я понял, что денег, которые можно пообещать у неё много. А вот тех «живых», натуральных средств у неё, почему-то не было. Хотя, как мне стало известно, средства от предприятий по договору социального партнёрства поступали в казну регулярно и в больших количествах. Не знаю, куда и кому они переводились, но из огромных средств мне известно только одно полезное вложение — реконструкция площади Декабристов.

К концу своего неудачного губернаторства она, Наталья Николаевна Жданова, начала элементарно прятаться от меня. Поняв, что денег от неё не дождаться, я перестал задавать ей набивший всем оскомину вопрос: где деньги, Зин?

Надо было искать другие источники финансирования. Мои многократные обращения к депутатам, бизнесменам и руководителям предприятий не увенчались успехом. Правда, нельзя сказать, что буквально все они оказались «глухонемыми». Одни присылали вежливые извинения в том, что не могут помочь, другие присылали переводы на 5-10 тысяч рублей. Но таковых было не более 5-6 человек. Если такими темпами собирать деньги на издание одной книги, то потребуется не меньше 100 лет! (Для справки: чтобы издать книгу в 250-300 страниц тиражом 500-600 экземпляров, надо не менее 200 000 рублей — Авт.).

Выход, из казалось бы тупиковой ситуации, подсказала одна из учредителей фонда: Татьяна Константиновна Клименко. Она сказала: «Надо искать выходы на Шкулёва. Известно, что он многим помогает. Думаю, не откажет и нам. На него я попробую выйти через его родную сестру Любу, с которой мы в институте жили в одной комнате и которая сейчас рядом с ним».

В очередной приезд в Москву член Общественной палаты РФ Т.К. Клименко созвонилась и встретилась со своей сокурсницей. В итоге предварительное согласие, благодаря этим действиям, от В.М. Шкулёва было получено. Прямо в Москве, что называется, не отходя от кассы, тиражом в 1500 экземпляров была издана книга известного журналиста Александра Алёшкина «Последний из могикан» о писателях Забайкалья. Шикарное издание поступило в большинство библиотек нашего региона.

После презентации наступила пауза. Надо было переводить разовую помощь в постоянную. Но как? Помог счастливый случай. В очередной прилёт В.М. Шкулёва в Читу договорились о встрече. Тему нашей беседы я предварительно изложил в письме и отправил ему по электронке.

Исторический момент, а по другому это не назовёшь, длился не более 5 минут. Дав согласие возглавить Попечительский совет фонда, он огласил цифру благотворительных средств на год. Меня трудно удивить, но после этих слов я чуть со стула не свалился. Не веря, переспросил. Он — подтвердил. Удивительно и то, что ровно через два дня первый миллион рублей поступил на наш счёт.

И началась работа, которую мы делали с улыбкой и хорошим настроением: изданием книг. За минувшие годы увидели свет книги краеведов Владимира Пищугина и Георгия Климова, журналиста Сергея Забелина, поэтов и прозаиков Дмитрия Саклакова, Елены Чубенко, Алексея Егорова, Валентина Логунова, Галины Рогалевой и других. За это время наш фонд издал книги 19 забайкальских литераторов, общий тираж которых составил более 14 000 экземпляров!

…В 1995-м году, когда я входил в кабинет главного редактора «Комсомольской правды» Валерия Симонова, навстречу мне выходили замы, завы, обозреватели. В основном, незнакомые лица. Среди них был один, с кем мы молча обнялись. Это был Виктор Шкулёв. Живя и работая бок о бок в Чите, мы были знакомы, что называется, шапочно. Он пришёл в комсомол тогда, когда я уже ушёл из «молодёжки». И вот — встреча в Москве. Я знал, что его величество случай поспособствовал устройству на работу в «Комсомолку» Виктора Шкулёва сначала в ранге зав. юридическим отделом, затем зам. редактора по экономике и финансам.

Проработав несколько лет, он ушёл в самостоятельное «плавание» и преуспел на ниве издания глянцевых журналов. В отличие от многих забайкальцев-миллионеров, он, чем шире развивал свой бизнес, тем больше и больше помогал своим землякам.

Поэтому, я нисколько не покривил душой против истины, когда весной 2022 года на закрытии IX международного Забайкальского кинофестиваля, после вручения мне диплома за лучший сценарий, обратился со сцены со словами искренней благодарности к Шкулёву — не как к одному из организаторов этого красочного мероприятия, а как к председателю Попечительского совета благотворительного фонда «Одарина». После этого искренне поклонился ему, чего никогда не делал ни разу в жизни. Зал взорвался овациями.